Заклинательницы ветров - Страница 66

– Умолкни, голова! – окрысилась Заклинательница. – Пусть возчица повинуется мне, либо так и умрет, сжимая твой пустой череп. Впрочем, не вижу большой разницы: вам обоим так и так недолго осталось…

Дреш продолжал напряженно смотреть в глаза предательнице. Что до Ки, то она, оцепенев от страха, и думать позабыла про свою правую руку. А та, будучи вне поля зрения Заклинательницы, продолжала быстро и незаметно действовать мелком. Не успела Заклинательница договорить, как воля Дреша буквально вдернула Ки внутрь замкнувшегося круга. Быстрый взгляд – и Ки успела заметить у своих ног на полу крохотную руну, нанесенную все тем же мелком.

В комнате установилась тишина. Она почему-то напомнила Ки тучу пыли, медленно оседающую в жаркий день на дороге, по которой проехала тяжело нагруженная повозка.

– И ты хочешь произвести на меня впечатление столь дешевыми фокусами? – вновь подала голос Заклинательница. – Может, еще пожонглируешь тремя яйцами или сотворишь из воздуха пригоршню цветных стеклянных бус? Давай, ничтожный колдун, давай, а я посмотрю. Как по-твоему, долго ли продержится руна земли, сотворенная в чертогах Заклинательниц Ветров?

– Достаточно долго! – мрачно заявил Дреш.

Ки помалкивала, чувствуя себя очень маленькой и беззащитной. Она казалась сама себе куклой на ниточках, двигающейся тогда, когда отдает приказ невидимая рука. Даже вздумай она заговорить, эти двое попросту не услышат ее слов. Игра здесь шла на такие ставки, которые ей даже не снились. Ее жизнь была мелкой разменной монетой на их игорном столе. Ки молча заскрипела зубами, посылая проклятие сразу всей магии, какой бы стихии та ни принадлежала, – воздуху, земле или воде. Чего бы она только сейчас ни отдала, чтобы снова ощутить под рукой жесткую и такую родную гриву кусачего Сигурда, вдохнуть милые сердцу запахи фургонной кабинки и придорожного костра… сердце болезненно щемило даже при воспоминании о едком злословии Вандиена. Потом она подумала о рапире, что висела, абсолютно бесполезная, в своих ножнах где-то в другом мире. Столь же бесполезна она была бы и здесь. А я, подумала Ки, я могу только умереть. Странное дело, но эта мысль ее отчасти утешила.

Между тем молодая Заклинательница вытащила откуда-то из своих одежд небольшой кубик синего мела. Она уселась вне круга, как раз напротив руны Дреша, и тоже принялась чертить по полу вереницы клубящихся символов. Дреш не стал тратить времени, наблюдая за ней. Он заставил тело Ки подобраться к своему собственному и вновь взять в руку голубое яйцо.

– Может, попробуем составить тебя?.. – нерешительно выговорила Ки. Благо Дреш, пользуясь ее телом словно своим, о ее разуме как будто позабыл.

– Безнадежно, – констатировал чародей. – Когда происходит такая борьба сил, осуществить нужные превращения весьма затруднительно. Я неминуемо погибну. Так сказать, прямо на операционном столе. Это столь же очевидно, как и то, что теперь мы оба погибнем. Если только… если только…

Его глаза вновь обратились ко входной двери. Меди по-прежнему лежала там же, где и упала. На спине ее было небольшое пятно, где темно-синие одежды потемнели еще больше. Ки затрясло: ей показалось, что череп, укрытый стоячим колпаком, от удара об пол размягчился. Ки не в первый раз видела смерть, но потрясение от этого не было меньше. В животе стало пусто и холодно…

Тут Дреш снова посмотрел на их врагиню. Заклинательница как раз внесла заключительный штрих в свои символы и с торжеством вскинула взгляд…

И в это время тишину в комнате прорезал ледяной голос:

– Принимаешь гостей, Гриелия? Как вышло, что ты взялась развлекать их, не посоветовавшись со мной?

На лицо Гриелии, словно занавес, мгновенно опустилась маска невинности, скрыв прорвавшееся было торжество. Все глаза, в том числе и зажмуренные глаза Ки, обратились туда, откуда прозвучал голос. Рибеке вошла бесшумно, никем не замеченная, наклонилась над телом Меди и теперь выпрямлялась. Какое-то мгновение она разглядывала алую кровь, запятнавшую кончики ее длинных пальцев. Потом простерла руку к Гриелии. Жест был так величествен и красноречив и содержал столько вопросов, что Гриелия дрогнула и попыталась ответить сразу на все.

– О, она предала тебя, госпожа! Я застала ее здесь, над телом расчлененного колдуна, с говорящим яйцом… Я услышала, как она произносит вызывающие слова, которые призвали бы Высший Совет. Я… я догадалась о ее измене, Мастерица Ветров. И я убила ее, чтобы она не могла навредить той, кого я так люблю. Я умоляю тебя о прощении…

Из черных глаз Гриелии ручьями лились слезы. Она медленно опустила голову, и стоячий куколь поник, скрывая лицо. Рибеке стояла молча, но Ки до глубины души поразил ее взгляд. Который Дреш, впрочем, выдержал не дрогнув. Ки вмиг постигла язык их молчания, но не сразу смогла поверить услышанному душой. Такой печали в глазах Заклинательницы она еще не видала.

Дреш начал говорить – негромко, доверительным тоном:

– По-моему, Рибеке, неплохо бы спросить ее для начала, какого хрена она рядится в белые одежды ученицы, если ей известны слова, приводящие в действие говорящее яйцо. Еще можно было бы задаться вопросом, откуда у дитяти вроде нее познания, достаточные, чтобы нарисовать небесные руны, которые мы видим тут на полу. Как, впрочем, и то, откуда при ней синий мелок знатока Рун Ветра. Не хочешь расспросить ее обо всем этом, Рибеке?

Рибеке негромко вздохнула:

– Зачем тратить время на расспросы, когда все ответы и без того очевидны? Уж кому, как не тебе, Дреш, знать, впервые ли я сталкиваюсь с изменой… Встань, обманщица! Взгляни на Мастерицу Ветров, павшую от твоей руки, и попробуй представить, что ожидает тебя саму.